И не было никого
Глава 4. РаскрытаяМолли не знала, что это было. Не хотела.
Шерлок всегда был, ну, Шерлоком, но ей начало казаться, что он просто не желает ее жалеть. Молли не нравилось, когда ее жалеют, и Шерлок это, конечно, прекрасно знал. Он мог испытать жалость к слабому человеку и пощадить его. К Молли он был хотя бы беспощаден.
Оскорблял ее; просил о помощи надтреснутым шепотом из темноты; целовал; позволил ей ударить его трижды (и затем снова); без тени сомнения или стыда показал исколотые, в синяках и порезах руки.
Он прекрасный актер, но никогда не мог удержать лицо перед ней. Его маска ломалась каждый раз.
На Рождество. В лаборатории, он отвернулся от микроскопа и смотрел на Молли, она сказала "Я не в счет", ведь она действительно никогда не считалась, и ей показалось, он впервые
посмотрел на нее, и тогда Молли запретила себе думать об этом и сбежала, а потом он смотрел на пакеты с кровью, и Молли принесла чай.
В прихожей, он сказал тихо "О!", как одну из своих разгадок, волосы защекотали ей лицо, она почти вытерла машинально щеку, но опомнилась. Это не было извинением.
У дома Джона. Он медленно подбирал слова, и его дыхание срывалось. У Молли были несправедливо сухие глаза.
В гостиной, он осматривался, неуверенно водя кончиками пальцев по обоям со следами скотча и булавок, чистому столу, каминной полке, и у него в глазах было смущенное неузнавание, как будто Шерлок вернулся вовсе не домой, а Молли сжимала кулаки и думала: пять лет, черт возьми, тебе пять лет понадобилось, чтобы, наконец, понять, что ты наделал.
А я даже сказать ничего не могу, я же всегда на твоей стороне.
читать дальше* * *
Шерлок, конечно, не спросил разрешения на визит, не позвонил вежливо через домофон. Молли пришла со смены, мечтая смыть камфорную вонь морга, нога за ногу стянула ботинки, на ходу уронила с плеч слои блузки-кардигана-куртки и ввалилась в ванную комнату, и Шерлок ждал там. Сидел на бортике ванны, полной воды с пеной, и смотрел отсутствующе в пол. Отсутствующе посмотрел и на Молли.
Приглашающе махнув рукой, выскользнул в коридор, и Молли слышала, как он там подбирает ее блузку-кардиган-куртку, и что он еще делал, господи, ей было все равно. Как, похоже, и ему.
На кухне был странный беспорядок. Все аккуратно и все не на своих местах.
Шерлок все молчал, и на мгновение у Молли перехватило дыхание, но ведь он не знал? Он не мог знать, что стоит именно там, на том месте?
Потом она увидела, на что он смотрит так, так сквозь, и она не должна была, но столько лет работы с Шерлоком Холмсом, нет, взрывчатку она могла распознать. Из ее горла вырвался странный звук, не всхлип, но что-то похожее, и еще один, и она поняла, что смеется.
- Ради дела? - выговорила она, задыхаясь. - Признаться тебе ради дела, Шерлок, ты что, нашел маньяка, который помешался на почве безответной, боже, безответной любви и взрывал своих жертв по телефону? - Ведь он же не лгал ей, в первый раз да, но во второй, она знала его, она его знала, и он никогда не умел лгать. Почему-то ей - не умел. - Ты... ты что, взорвал бы меня, не скажи я, что, что я тебя...
- Да, - ровно ответил он. - Я бы тебя убил.
И тут она поняла, что он так прятал. За искусственной пустотой он пытался удержать гнев, который она видела не раз, и ярость, от которой она научилась уворачиваться, и страх, который мгновенно ее успокоил.
Молли вытерла лицо, подняла голову и улыбнулась Шерлоку. Ее губы дрожали, но это ерунда, он не впервые заставил ее плакать, и Молли намеревалась получить свой утешительный приз.
- Можешь поцеловать меня, - сказала Молли, и Шерлок резко повернулся, глядя, наконец, на нее. - А потом расскажи, как ты решил это дело.
* * *
- Помоги мне, - сказал он. Потребовал: - помоги мне!
Она подумала: прогресс. Ей давно уже не нужно было предлагать ему помощь. Сначала Шерлок прогонял ее. Потом стал говорить, что ему нужно, и Молли не сразу поняла, что он это - ей. Однажды она сказала: если тебе что-то нужно, не важно, что именно... Что-нибудь. Он сказал, что она права, и действительно нужно, и только она... Это было неправдой, конечно, брат предоставил бы ему любого специалиста, но дело было в другом: нужен был кто-то, кто верит. Без оглядки и уточнений. Может быть, он все-таки что-то почувствовал. Может быть, пожалел ее. Теперь не имело значения. Вернувшись, он стал звонить ей и деловито говорил: ты нужна, ты будешь нужна, твоя помощь потребуется.
И вот, наконец, он научился просить.
- Помоги мне, - повторил тихо и измученно опустился рядом. Их колени соприкоснулись, руки лежали рядом, но не более того.
- Что я могу для тебя сделать? - спросила она.
- Я не знаю. Что-то. Ты всегда знала, что мне нужно, Молли. - Он кривовато улыбнулся. - Молли Хупер, единственная, кто видит меня насквозь.
Молли поняла, что тоже улыбается.
- Но, Шерлок, я же не в счет.
- Неправда, - выдохнул он. Поднял заблестевшие глаза, и был так непохож на себя, что Молли стало больно за него. За них. Ей никогда не становилось лучше, на самом деле, но в такие моменты было ужасно. Он рассыпался на куски и просил Молли собрать его заново, а она не могла саму себя склеить.
- Если хочешь, я могу тебя простить, - сказала она. - Ты хочешь?
- Если я сам себя простить не могу, - прошептал Шерлок, и это был снова тот голос из темноты, который снился ей столько лет.
- Это нормально, - ответила Молли. - Сами по себе мы ничего не представляем.
- Вещи перестают быть прежними, когда на них смотрят, - сказал Шерлок. Он сказал это спокойнее и как будто в тон, но Молли не поняла, о чем он. Что же творилось в его голове? Иногда он был слишком умен, подумала Молли. Но, все же, он попросил ее о помощи.
- Тогда я не буду тебя прощать, - сказала она. Потянула его за рукав, и Шерлок послушно наклонился, дал обнять себя и легко вздохнул. - Но запомни одну вещь. За любовь нельзя просить прощения. Этот урок я выучила.
- Кто же тебя научил? - спросил он.
- Это был ты. Это всегда ты.
Шерлок вздрогнул. Молли знала, что жестоко вот так возвращать слова. Но так же она знала, что жестокость Шерлок примет, а вот жалости не простит.
- Нам отчаянно недостает умения просто говорить, - пробормотала она. - Почему мы всегда раним друг друга?
- Мы могли бы перестать, - ответил Шерлок. Его слова приглушались, сказанные в плечо Молли. - Я думаю.
- Ты этого хочешь?
- Нет, нет, вопрос, хочешь ли этого ты?
- Шерлок, - мягко сказала Молли. - Я ведь не Джон.
- Очевидно.
- Тогда перестань извиняться.
Он выпрямился, нахмурившись, и вгляделся в нее. Он уже был чуть больше самим собой. Дайте Шерлоку загадку, подумала Молли, и ей стало немножко теплее.
- Я не вполне... Я не понимаю, Молли.
- Я ведь никогда тебя ни в чем не винила. - Шерлок медленно кивнул. Это было правдой. Молли кричала на него, и могла ударить его трижды (и затем снова), но она всегда была на его стороне. Поэтому они сидели сейчас, обнимаясь, как потерянные. Поэтому Молли разорвала помолвку и не выгнала Шерлока после того, как он разбил ее сердце. Он не был виноват, что Молли так сильно его любит. - И я не стану. Я люблю тебя, и мне ничего от тебя не надо.
- Но есть что-то, чего ты хочешь? - спросил Шерлок, и его голос был таким мягким. Как будто Шерлок мог исцелить все ее раны, говоря таким тихим, ласковым голосом. Вообще-то, он мог. Он просто нанес бы новые.
- Я могла бы сейчас сказать: тебя, - сказала Молли. В его глазах вспыхнуло веселье. - Не обещай мне. Не надо обещать. Но, если сможешь, сделай это, хорошо? - Она помолчала. - Если однажды ты не успеешь, или если я неправильно тебя пойму...
- Этого не случится.
- Ты не можешь спасти всех, - сказала Молли, и она так сожалела о каждом своем слове.
- Я должен, - возразил он яростно.
- Если ты умрешь, я выживу, - ответила она, и Шерлок замолчал, глядя с горечью. - Я буду несчастна. И, может, сделаю что-то глупое. Но я точно буду знать, Шерлок, что ты сражался до последнего и не хотел, чтобы кто-то, хоть один человек последовал за тобой. Поэтому... я выживу. Я не пойду за тобой и не стану себе вредить. Это будет оскорбительно и, хотя мне нравится тебя оскорблять, - добавила она, и они оба через силу улыбнулись, - это обесценит все. Поэтому я прошу. Я намерена жить долго, но завтра меня может сбить машина или, я не знаю, не важно. И тогда, Шерлок, пожалуйста. Пожалуйста, не забывай меня. Не забывай мои свитера и шарфы, и мое заикание, и как я кричу на тебя. Как я расстраиваюсь, как смеюсь. Мне нравится имбирный латте, я терпеть не могу скрипку, я ненавижу, когда ты себя ранишь, я обожаю смешить Рози, я скучаю по Мэри, я не прощу ей выстрел в тебя, я рада, что ты вернулся, я ужасная плакса, я люблю тебя. Не забывай, что я никогда не попрошу тебя пожертвовать собой. Я буду, клянусь, в кошмарах тебе являться, если ты забудешь.
- Молли, - тихо сказал Шерлок, и она попробовала успокоиться. Попробовала снова взглянуть на него. - Ты... - он глубоко вдохнул, и Молли замерла в ожидании. - Ты терпеть не можешь скрипку.
Онемев, она уставилась на Шерлока. Из всего, что она наговорила... Из всей речи, которую она пожелала забрать назад сразу, как та прозвучала...
В ошеломленном молчании они смотрели друг на друга, и тут губы Шерлока задрожали, от уголков глаз разбежались морщинки, он вскинул руку ко рту, но не сумел сдержать смех.
Молли толкнула его так сильно, что Шерлок рухнул с дивана, но одной рукой он еще обнимал ее, и Молли упала сверху. Возможно, она выкрикивала что-то не вполне приличное, но еще она совершенно точно знала, в каких местах он боится щекотки, и воспользовалась своим знанием на полную, пока, не выдержав, Шерлок, хохочущий в голос, не поймал ее за запястья и не принялся щекотать сам.
Наконец, они вымотались и лежали бок о бок на ковре, усталые и счастливые. Спустя бессчетные мгновения раздался голос, ласковый шепот из темноты:
- Я не забуду, Молли.